Опасности Интернета: взгляд немецкого психиатра

Миллионы людей чего-то боятся. Обычно этот страх рационален. Например, мы боимся больших пауков, потому что считаем их ядовитыми, а темные переулки обходим стороной, потому что боимся ограбления. Но когда страх становится навязчивым и беспричинным, начинается фобия — боязнь самого факта существования пауков и нежелание выходить на улицу после заката.

Бурный прогресс породил новые страхи и фобии. Первой из них была технофобия — отказ принимать в свою жизнь передовые технологии и сложные устройства. Само слово родом из Англии начала XIX века, когда группа ткачей-луддитов, вытесненная с производства машинами, подняла волну протестов и начала уничтожать ткацкие станки.

И хотя в Диагностическом руководстве по психическим расстройствам (DSM-5) такая болезнь пока отсутствует, от нее страдает примерно треть людей на планете. По неофициальным данным, проблема еще шире, потому что каждый человек так или иначе нервничает, когда сталкивается с новым.

Всемирная паутина — тоже явление новое, и чтобы из банального опасения оно не превратилось в фобию, нужно тщательно за ним наблюдать. Один из «шпионов» — берлинский психиатр, писатель и автор книги «Цифровая паранойя» Ян Кальбитцер — как раз занимается тем, что исследует влияние Интернета на нашу жизнь и объясняет, как бороться с теми или иными страхами.

Основополагающий принцип, считает он, — это знание. Предположим, вы боитесь утечки данных. Страх обоснованный, учитывая, что данные сейчас стоят дорого. Но это не повод отказываться от онлайн-сервисов: банков, кинотеатров, соцсетей. Уровень стресса снижает чувство контроля за ситуацией через повышение осведомленности.

Во-первых, каждая компания, которая оперирует данными, подчиняется законам — почитайте о них. Во-вторых, в момент регистрации любой сайт заключает с вами соглашение с подробной информацией о том, для чего и зачем нужны ваши данные. Не игнорируйте информацию — вникайте в нее. Этот принцип масштабируется на события не только в Интернете, но и в жизни.

Любой страх рождается от незнания.

Второй важный аспект — ответственность. Важно помнить, что Интернет — это не некая самодостаточная сущность. Это лишь новое пространство — виртуальное, — и составляют его все те же люди, а, значит, они сами должны нести ответственность за свои решения и поступки.

Наглядный пример: современные дети сидят в Интернете с трех лет и постоянно смотрят странные видео. Чья в этом вина? Ян Кальбитцер считает, что наша. В беседе с немецким изданием Neckar Chronik он отмечает:

«Мы должны воспитывать наших детей и сопровождать в Интернете так же, как сопровождаем в дремучем лесу. Мы должны говорить с ними о том, какие опасности их подстерегают, и о том, на какие ориентиры обращать внимание. В итоге дети учатся самостоятельно находить дорогу. Если все делать правильно, проблема испарится, и вы сможете смотреть отличные видео вместе».

Ян Кальбитцер отличается от коллег-консерваторов тем, что ставит вопросы с воодушевленным спокойствием, не срываясь на фатализм. Он понимает, что от Интернета не спрятаться — надо научиться с ним жить:

Так, Интернету часто приписывают разобщение между людьми и сваливают на него утрату многих навыков. По мнению психиатра, вопрос в том, с чем сравнивать текущее состояние и действительно ли существовала идиллия, которую мы вспоминаем?

Ян добавляет, что все еще слишком мало обоснованных данных о влиянии Интернета. Не следует забывать и о том, что каждая новая технология ведет к потере определенных навыков. В конце концов, вождение автомобиля плохо сказалось на мышцах ног. Мы просто должны сознательно решить, какие навыки нам необходимы, а с потерей каких можно смириться.

Погружение еще дальше в пучину веков открывает новые подробности. Согласно антропологическим данным, измерение времени изначально не свойственно человеку. В древние времена он занимался тем, что нужно в данный момент. «Будет день, будет и хлеб», как говорится.

Но методом проб и ошибок выяснилось, что «хлеб» попадается не каждый день, и было бы неплохо делать запасы. Мысли о будущем научили человека сезонности, которая помогала предвидеть миграции животных, и базовым навыкам ориентирования по Солнцу, Луне и звездам. Так появилось время.

Интернет возвращает нас к начальному вневременному восприятию, считает Ян. В Интернете мы теряем чувство времени, не замечаем, сколько часов дрейфуем по сайтам. Это продолжается до тех пор, пока не произойдет что-то важное, пока необходимость условного «хлеба» не выдернет нас из транса и не заставит вернуться в привычную колею.

Впрочем, с научной точки зрения Интернет правильнее сравнивать с сахаром, потому что он является его психологическим эквивалентом. В ряде случаев это ведет к паталогической зависимости, которую описывает американский термин IVGA, или Internet and video game addictions.

Когда мы играем в видеоигры или листаем новостную ленту в сети, это восстанавливает наши ментальные резервы и способствует расслаблению. С точки зрения химии мозга, мы получаем небольшую дозу дофамина, которая затрагивает рецепторы, ответственные за удовольствие.

Если злоупотреблять активностью, в рецепторах запускается процесс привыкания, и для возвращения эйфории нам требуются все большие и большие дозы дофамина. Схожий принцип наблюдается как у сладкоежек, так и у наркозависимых, подсказывает Национальная библиотека медицины США.

К этим выводам можно прийти самостоятельно. Когда дел по горло, понаблюдайте, как минутные вылазки в Интернет приносят удовлетворение. Если свободного времени, наоборот, много, бесцельный дрейф уже не приносит никакого удовольствия — рецепторы не реагируют.

Мировые религии и философские традиции говорят нам, что хаос — первооснова, и он нуждается в упорядочивании. В случае с Интернетом роль архонта вы исполняете сами.

В книге «Цифровая паранойя» психиатр Ян Кальбитцер предлагает провести следующий эксперимент, чтобы понять механизмы воздействия Интернета в каждом конкретном случае.

Этот эксперимент поможет найти контрольные точки во взаимодействии с Интернетом и в дальнейшем научит более осознанно его использовать.

Если же Интернет постоянно вмешивается в работу или работа становится неразделима от личной жизни, психиатр рекомендует следующие трюки:

Второй эксперимент помогает понять, как разделение на личное и рабочее пространство меняет отношения с Интернетом в вашем конкретном случае.

Некоторым людям свойственно впадать в крайности — это случается во всех аспектах жизни и открывает огромное пространство для фобий. Тут уже не до шуток: графофобы боятся писать и даже брать в руки ручку, ректофобы боятся остаться без испражнений, а хронофобы панически боятся ждать.

Интернет и технологии тоже привели к ряду «профессиональных» расстройств. Для нас они становятся скорее прощальным предупреждением о том, что если игнорировать свои страхи, закончиться все может плачевно.

Номофобия — страх остаться без телефона. Происходит от сокращения английских слов «no mobile-phone». Термин возник в 2008 году в результате исследования британской почтовой службы, которая опросила пользователей и выяснила, что их самым большим страхом была потеря телефона. Согласно Psychology Today, сейчас все большее студентов принимают душ со своими телефонами. Подростки скорее потеряют мизинец, чем останутся без смартфона. Около половины номофобов никогда не выключают свои устройства.

Киберфобия, или компьютерофобия, или логизомеханофобия — страх перед компьютерами и Интернетом, боязнь взаимодействовать с ними. Проявлений у данной фобии несколько. Например, люди убеждены, что просто не созданы для взаимодействия со сложной техникой. Некоторые боятся, что Интернет негативно повлияет на их личность и жизнь в целом, боятся, что их «затянет». Фобия может проявиться после неудачного опыта, включая взлом или кражу данных. Физиологические симптомы включают чрезмерное потоотделение, сухость во рту, тошноту, дрожь, учащенное сердцебиение и одышку.

Телефонофобия — страх и отказ принимать или совершать телефонные звонки. Считается типом социальной тревоги и сравнивается с глоссофобией — страхом говорить. Эти люди боятся быть подвергнутыми критике или осуждению, бояться звучать глупо в динамике собеседника.

Селфифобия — боязнь фотографировать себя или случайно попасть в кадр. Люди, страдающие от этого психического расстройства, могут считать себя нефотогеничными, боятся повышенного внимания к своей персоне и критики по поводу внешности. Другой страх селфифобов — попадание снимков в сеть и распространение по Интернету.

Безинтернетофобия (в оригинале nointernetophobia) — страх остаться без Интернета, который у части людей выступает гарантом коммуникации и единственным местом, где можно заняться интересующими их вещами. Данная фобия имеет много общего с номофобией. В ряде экспериментов молодые люди испытывали сильный стресс, граничащий с паникой, когда их лишали возможности взять в руки телефон и зайти в социальные сети.

Лоремофобия — страх потерять пульт от телевизора. Истоки тревоги, скорее всего, надо искать в чувстве контроля, которого любитель ТВ лишается при потере цифрового манипулятора.

Дросмартофобия — боязнь уронить телефон в унитаз. Этот страх дает контекст современному миру. Люди так мощно взаимодействуют со смартфонами, что они сопровождают нас всюду — даже в уборной.

Мастерпаролефобия — страх забыть мастер-пароль и, как следствие, утратить доступ к важным аккаунтам и привычной жизни вообще. Мастер-паролем называют один общий пароль от папки с остальными паролями.

FOMO (fear of missing out), или синдром упущенной выгоды — навязчивая боязнь пропустить интересное событие. Фобия обязана соцсетям, которые сделали жизнь каждого открытой книгой. Нам нравится смотреть на других, подсматривать за жизнью знакомых, политиков или популярных персон. И если мы однажды выпадем из потока, мы и сами как будто перестанем существовать.